Странный приятель. Таинственный Амулет - Страница 96

Увлеченные разговором приятели оглянулись. Одивия вылезла из своей палатки, еще немного помятая и всклоченная после сна. Она наверняка слышала, о чем говорили приятели, и, не выдержав, вместо того чтобы заняться своим внешним видом, немедленно влезла в разговор.

– Я правильно говорю? – спросила она, адресуя вопрос Готору.

– В какой-то мере это действительно так, – кивнул он в ответ.

– Но почему? – возмутился Ренки, искренне не представлявший себя без этого атрибута благородного человека на бедре.

– Моя купеческая хватка подсказывает мне, что в мире, в котором, как вы сами говорите, есть оружие, стреляющее десятки раз подряд без всякой перезарядки, шпагами, скорее всего, уже давно не пользуются, – пояснила Одивия свою мысль. – Уж, по крайней мере, я бы туда точно продавать шпаги не повезла. Как бы ни был быстр и искусен фехтовальщик, но пуля все равно летит быстрее. А обучить человека хорошо стрелять куда проще, чем фехтовать. И все это делает шпагу лишь ненужным, неудобным, а потому и нелепым дополнением костюма. Я права?

– Да, – кивнул Готор. – Прекрасный анализ. Длинное холодное оружие окончательно исчезло из вооружения армий примерно сто лет назад. Теперь его можно увидеть разве что на парадах. У нас даже штыки стали не длиннее обычного кинжала, а в некоторых армиях отказываются и от штыков, ибо считают их бесполезными.

– Но кинжалом тоже можно отстоять свою честь! – видимо, Ренки слышал только то, что хотел, и поспешил уцепиться за слово «кинжал».

– Дуэли запрещены! – покачала головой Одивия. – Даже в нашем мире многие отказываются от этой традиции. В той же сатрапии, как вы помните, дуэли запрещены. Как пояснил это Ваася, сильному государству не хочется терять своих наиболее мужественных и горячих сыновей в бессмысленных ссорах друг с другом. Лучше уж направить их воинственный пыл на нечто иное. Как я понимаю, оу Готор, в вашем мире, намного более справедливом и совершенном, чем наш, этот обычай должен быть уже полностью изжит.

– Да, действительно, – опять кивнул Готор. – У нас есть, конечно, способы помериться мужественностью и храбростью, но смертельный исход при этом считается недопустимым. Вот только с чего вы решили, что мой мир более справедлив и совершенен?

– Ну как же… – На этот раз выпал черед смутиться Одивии Ваксай. – Вы старше, а значит, мудрее. Вы намного сильнее, ибо покорили даже небо и глубины океана, значит, в вас меньше страха. И вы наверняка намного богаче нас, коли у вас нет сословного разграничения и даже бедняки могут считать себя равными благородным. Ваш мир не может не быть более справедливым и совершенным!

– Увы, – с печальной усмешкой ответил ей на это Готор. – В моем мире есть пословица: «Когда закрывается одна дверь, открывается другая». Это можно понимать по-всякому, но в данном случае это означает: когда из мира исчезают одни беды и несправедливости, им на смену быстро приходят другие. Я, особенно в самые первые годы пребывания тут, частенько пытался сравнивать два наших мира, а потом бросил это дело. Думаю, баланс горестей и радостей, несправедливостей и удач всегда соблюдается, независимо от места и времени пребывания. Поэтому не стоит думать, что…

– Но то, что вы говорили про ваших женщин… – перебила Готора Одивия. – Как-то раз вы сказали мне, что в вашем мире мое положение владелицы Торгового дома или желание учиться в университете никому бы не показались чем-то странным. Это скорее посчитали бы нормой. Я также помню, как вы упоминали, что ваша мать была учительницей в школе, причем говорили об этом так просто, мельком, вскользь, как о чем-то совершено обычном и заурядном. Разве это не свидетельствует о том, что ваш мир куда более справедлив, чем наш?

– Хм… – Готор не то чтобы растерялся, скорее – смутился собственной неспособности правильно сформулировать мысль. – Понимаете, Одивия, вместе с правами приходят и обязанности. И это отнюдь не делает жизнь легче. Когда вы получаете некие возможности, вы одновременно должны отказаться от каких-то привилегий. Даже вот не знаю, как вам это объяснить.

– Сударь. – Одивия, кажется, даже обиделась. – Я прекрасно все понимаю, вы говорите не с сопливой девчонкой, а с хозяйкой весьма успешного Торгового дома. И поверьте, мне пришлось отказаться от очень и очень многого, чтобы занять это положение. Я прекрасно представляю, как меняется отношение людей к особам, подобным мне. Даже те, кто искренне уважает меня, одновременно считают какой-то неправильной и, кажется, подозревают некое врожденное уродство, заставляющее меня вести себя как мужик. После чего многие вполне воспитанные мужчины позволяют себе произносить в моем присутствии такие выражения, что едва ли осмелились бы употребить при обычных дамах, которым этикет предписывает лишаться чувств, едва заслышав более-менее соленое словечко. Но…

– Хм… Одивия, вы так горячитесь. – Ренки поспешил унять Одивию, ибо ее громкий, с нотками ярости голос уже начал привлекать излишнее внимание. – Будто тоже хотите отправиться в иной мир.

– А почему бы и нет? – запальчиво спросила девушка. – Почему вы, сударь, думаете, что мне этого не хочется?

– Но… – Вот теперь Готор и правда был по настоящему растерян. – Зачем вам это? У вас тут все так прекрасно налажено. Сами говорили про успешный Торговый дом. А с учетом найденных нами сокровищ, вы теперь, наверное, самая богатая женщина в мире! Да и, уж извините, что лезу не в свое дело, насколько я слышал, вы фактически невеста правителя огромного и сильного государства. К чему вам бросаться на поиски приключений? Да, в моем мире немало вещей, которые наверняка покажутся вам настоящим чудом. Но, поверьте моему опыту, эти чудеса через полгода станут казаться вам скучной обыденностью. Вам придется отвести свой взгляд от чудес и посмотреть на реальную жизнь. И я не уверен, что вам понравится новая жизнь и ваше место в ней. Потому что тут вы как рыба в воде, а там вы будете рыбой, выброшенной на песок: беспомощной, а возможно, и обреченной на гибель. Вам захочется вернуться, но едва ли это получится. Поверьте человеку, который уже проходил через нечто подобное, – это довольно страшно!